Российский фотограф и преподаватель. Автор персональных и участник коллективных выставок, призер международных конкурсов фотожурналистики. Работы публикуются в TIME magazine (США), GEO (Германия), Liberation (Франция) и др., а также хранятся в музейных коллекциях.
Родилась в Калуге. Призер многих международных и всероссийских конкурсов, среди которых главная награда в области фотожурналистики – World Press Photo 2019 (Нидерланды), обладатель ГРАН-ПРИ Международного конкурса фотожурналистики им. Андрея Стенина, ГРАН-ПРИ Международного конкурса «Young people in 21 century» (Литва), призер Px3 Paris Photography Prize (Франция), Honorable Mention of IPA (США), международного конкурса фотожурналистики The Circle Of Life contest (Литва), призер PhotoVisa (Россия) и других.
Её работы публикуются в TIME magazine (США), GEO (Германия), Liberation (Франция), Leica Fotografie International (Австрия), La Vanguardia (Испания), Folha De S.Paulo (Бразилия), Newsweek Japan (Япония), National Geographic Russia, журнале Русский репортер, Такие дела, lenta.ru, Snob и других.
Автор персональных и участник коллективных выставок. Стипендиат Правительства РФ для поддержки молодых деятелей культуры и искусства. Её фотографии находятся в коллекциях Leica Gallery Vienna (Вена, Австрия), Государственного Русского музея (Санкт-Петербург), Чувашского государственного художественного музея.
Более 10 лет преподает фотографию в фотостудии «Улыбка» им. В. Гришакова, ученики её курса многократно становились лауреатами всероссийских и международных конкурсов, таких как Global Peace Photo Award – Children’s Award (Австрия) «Young people in 21 century» (Литва), «Молодые фотографы России», Дельфийские игры России (Россия). Проводит семинары и мастер-классы.
Работала в составе жюри Circle Of Life contest (Литва), Международных инклюзивных игр (Россия), Молодежных Арктических Дельфийских игр (Россия), конкурса «Молодые фотографы России» и других.
https://t.me/alyonka.kochetkova
История лечения Алёны
Заболела я в 2017 году, когда мне было 29 лет. Конечно, это была неожиданность. В таком возрасте рак обычно не ожидаешь. Я нащупала шишку в груди, но меня это совершенно не напрягло. Мастопатия — довольно распространенная патология у женщин, она не опасна. Как-то раз мы разговаривали с мамой, и я между делом сообщила ей об этом. Она начала переживать: «Быстро к врачу, ты с ума сошла, сидишь с этой шишкой и ничего не делаешь». Накрутила меня, заставила бросить все дела и немедленно бежать в больницу.
Врача в поликлинике, кстати, ничто не насторожило. Она предложила сначала попить разных травок, понаблюдать, а через месяц сделать УЗИ. Тут я сама испугалась и настояла, чтобы исследование не откладывали. Узист, увидев образование, тоже сказал, что это аденома и волноваться не стоит. Но по протоколу они были обязаны отправить такого пациента в онкологический диспансер. Уже там у меня взяли биопсию этой шишки. Врач, который проводил процедуру, позже мне признался, что поначалу тоже думал, что это аденома, поскольку рак у молодых — все же редкость. А когда пришел положительный результат — сильно удивился.
Мне предлагали остаться лечиться в Калуге. Но у моей семьи в недавнем прошлом был негативный опыт лечения бабушки в местном онкодиспансере. В конечном итоге она умерла от рака. Я считаю, что это упущение именно наших онкологов. Поэтому в тот момент, когда мне поставили предварительный диагноз, мы сразу решили обратиться в Блохина. У меня была сначала химиотерапия, потом радикальная операция. И я начала фотографировать себя во время лечения. Так получилась серия снимков «Как я болела».
Сейчас я раз в год наблюдаюсь. Болезнь может вернуться, и никто никаких гарантий дать не в состоянии, к сожалению. Осознание этого давит на человека, может выбить из колеи. Лучше избегать таких мыслей. В принципе, я знала, что некоторые люди после успешно пройденного лечения не могли вернуться к нормальной жизни. Они не знали, как дальше жить и что делать. Мне кажется, тут вполне нормально обращаться к специалистам-психологам, чтобы это преодолеть. Жить и постоянно думать, что вот-вот может случиться рецидив, — очень тяжело.
Когда ты лечишься — это напряженный период, ты собран, ты сконцентрирован, ты борешься, у тебя есть план, есть цель. А потом вдруг— раз, и все заканчивается. И тебе нужно возвращаться к своей обычной рутине. С одной стороны, это радостно. Но с другой, действительно нужны адаптация и время, чтобы влиться в обычную жизнь.
Лично для меня болезнь — не та страница, которую я бы хотела перевернуть и идти дальше, будто этого вообще не было. Я знаю, что есть люди, для которых этот вариант удобнее. Но мне это важно как напоминание о том, как мы с семьей прошли эту ситуацию.
У меня выявлена мутация гена BRCA1, которая может свидетельствовать о генетической предрасположенности к развитию рака груди и яичников. В этом случае врачи обычно ограничены в средствах по стимуляции фертильности. Препараты, которые часто применяются при бесплодии, возможно, мне были бы противопоказаны. Поэтому на консультации я хотела выяснить, что точно нельзя делать, а что — можно.
Многие считают, что если семья без ребенка, то она неполноценна. Это создает психологическое давление на те семьи, которые не могут или не хотят иметь детей. Мы с мужем никогда так не думали и не считали нашу семью неполноценной. До болезни довольно часто мне задавали не очень тактичные вопросы о том, почему у нас нет детей. А после лечения эти вопросы мне задавать перестали. И это, кстати, о многом говорит.
В подобных ситуациях супругам важно иметь опору, например, понимающих близких. Тем не менее опорой может стать и сама традиция. Христианство, например, не утверждает, что для женщины рождение ребенка — необходимое условие спасения, однако такая установка в «народной» трактовке более чем популярна. Даже если ты уверен в своей правоте, противостоять сложно.
Муж в ситуации когда у меня может не быть детей меня поддержал, сказал сделаем все возможное, но если не получится, то так, наверное, и суждено. Мы решили довериться Богу.
Мы много разговаривали об этом с мужем, он меня поддерживал. Хотя я знаю, что для многих семей это обстоятельство может стать причиной разрыва. Как, собственно, и само онкологическое заболевание. По статистике, чаще всего уходят мужья.
В магазине можно купить какую-то игрушку, когда сломается — выбрать новую. Но твоя половинка — это ведь не какая-то вещь. Это — твой любимый человек. Мы с мужем максималисты. Если мы поженились, то это навсегда, что бы ни было. А болезнь — это часть жизни. Это испытания, которые нужно пройти. Точно так же, как потеря работы кем-то из супругов или что-то еще. Странно ведь из-за каких-то неурядиц бросать своих родных? Это очень мелко. И в семьях наших родителей такие же установки. Мы все выступали одним фронтом, очень сплоченно. И это меня очень поддерживало.
Я узнала, что жду ребенка уже на втором месяце беременности. И не поверила. Потому что после всех походов по врачам я не думала, что это может произойти вот так просто. У меня были нарушения в организме, я с ними жила и даже не предполагала такой исход.
Уровень особого гормона — хорионического гонадотропина человека (ХГЧ), который измеряют тесты на беременность, — может повышаться при гормонпродуцирующих опухолях. Я побежала сдавать анализ крови на ХГЧ и получила какие-то зашкаливающие цифры. Пришла в полный ужас. Мы с мужем побежали на УЗИ к гинекологу. И когда там мне дали послушать сердце ребенка, я поверила в чудо.
Когда узнала, что беременна, то сразу позвонила подруге. Мы давно с ней на тот момент не разговаривали. В Москве с ней мы одновременно и по схожим схемам лечились от рака, наши операции тоже были в один день.
Конечно, я этого боюсь. Но стараюсь не вязнуть в плохих мыслях, потому что это будет мешать. Жизнь в страхе — это все-таки не жизнь. Мне в этом плане очень помогла беседа с одним врачом, тоже крупнейшим специалистом в России. Я консультировалась с ним уже во время завершения лечения.
Он оказался не только хорошим онкологом, но и хорошим психологом, сказал важные слова, которые нас поддержали и успокоили. Он сказал, что никто не даст никаких гарантий, что рецидива не будет, но нужно продолжать жить, не боясь этого. Нужно рожать детей, работать, учиться, радоваться и прочее, и прочее. Вылечили ведь меня не для того, чтобы я сидела в страхе и боялась, а для того, чтобы жила.
Я наблюдалась и в Калуге, и в Москве, в центре Блохина. Консультировалась и в федеральной клинике акушерства и гинекологии имени Кулакова. У некоторых врачей, особенно в регионах, до сих пор есть мнение, что перенесшим рак женщинам лучше не иметь детей.
Возможно, лет 20 назад, когда мы мало знали о раке, действительно лучше было не рисковать с деторождением. Но современная наука продвинулась очень далеко. Исследования показывают, что бывшие онкобольные могут родить здоровых детей. Уже даже научились сохранять беременность, развивающуюся на фоне роста опухоли и лечения. И при этом — с минимальным риском для ребенка. Но в регионах многие доктора, к сожалению, не знакомы с последними медицинскими тенденциями. И могут транслировать свои установки пациенткам.
Недавно смотрела открытый эфир врача-репродуктолога из центра Блохина. Один из самых частых вопросов у слушательниц был: «У меня был рак, можно ли мне заводить ребенка?» Это говорит о том, что люди не знают, боятся, и им необходима консультация квалифицированного специалиста. Несмотря на явные успехи медицины, конечно, нет единого ответа для всех. Существует множество типов и подтипов рака, разные схемы лечения, и решение должно приниматься с опытным специалистом в каждом случае индивидуально.
Хотелось бы подвести итог чем-то исключительно оптимистичным, но правда в том, что каждый подобный случай индивидуален. Женщины, перенесшие рак, могут родить здорового ребенка, но чтобы эта возможность осуществилась, нужно многое. В первую очередь хотелось бы, чтобы квалифицированная медицинская помощь и консультации были доступны вне зависимости от благосостояния и места жительства пациента. При этом не стоит думать, что дело только в гарантиях от государства.
Важно, чтобы мужья, мамы и папы, друзья и коллеги поддерживали таких женщин, а не осуждали или запугивали их. Однако не менее важно и личное желание, готовность бороться за мечту. Потому что медицина может воздействовать на вероятность, но не определяет результат.
Алёна Кочеткова